Турция готовит бросок на Африн: Курдов Сирии ожидают большие испытания

02.12.17 | 13:29

1 декабря на контролируемых курдами территориях северной Сирии должен пройти второй этап выборов в «органы местного самоуправления». Первая фаза избирательной кампании состоялась в сентябре, примерно в те же сроки, когда соплеменники сирийских курдов на севере Ирака провели референдум о независимости. По итогам сентябрьских выборов около 3700 коммун обрели своих глав.

Местные выборы в пределах провозглашённой в марте 2016 года «Федерации Северной Сирии» (ФСС) готовят почву к ещё более серьёзной заявки курдов арабской республики на автономию. На 19 января 2018 года намечены выборы в советы провинций, входящих в «федерацию», и в Демократический конгресс её народов. Последний призван стать законодательным органом ФСС, парламентом самоуправляемой территории, освобождённой ранее арабо-курдской коалицией «Сирийские демократические силы» (СДС) от террористической группировки ДАИШ («Исламское государство», ИГ, ИГИЛ). В этом альянсе вместе с курдским представлены арабский, христианский (ассирийский) и другие этноконфессиональные компоненты. Однако и в коалиции СДС, и в производных от неё гражданских советах на местах, которые предполагается легитимизировать в ходе указанной выборной кампании, на ведущих ролях именно сирийские курды.

Их главный противник теперь уже далеко не ИГ. Турция делает всё, чтобы пресечь на корню любые автономные поползновения курдов и их объединений (политическое — партия «Демократический союз» (PYD), боевое — «Отряды народной самообороны» (YPG)). Курдские PYD и YPG объявлены Анкарой «террористическими организациями», что ставит любую их деятельность на севере Сирии для турецких властей вне закона.

«Решение» вопроса с курдами Сирии турецкому военно-политическому руководству видится строго в силовом режиме. Оно не успело к 1 декабря нанести YPG сокрушительный удар в курдском анклаве Африн, где также должны пройти местные выборы. Но курдам кантона Африн, в отличие от двух других административных единиц к востоку от него (кантоны Кобани и Джазира), сейчас главным представляется не соблюдение демократической процедуры, а элементарное выживание под нарастающим давлением турецких войск и союзных ей боевиков «Свободной сирийской армии» (ССА). Такое давление усиливается с начала октября, после первой фазы местных выборов в ФСС, практически каждые сутки. Под прикрытием создания зоны деэскалации «Идлиб», расположенной к югу от Африна, турки поступательно вводят войска на север Сирии и обзаводятся здесь форпостами, нацеленными на форсированную операцию в курдском анклаве.

В самом начале уплотнения турецкого контингента в северных районах Сирии, под задекларированные цели создания зоны деэскалации «Идлиб», источники в Анкаре открыто заявляли о планах развёртывания трёх стационарных баз и более 40 наблюдательных пунктов, среди которых около 30 будут мобильными. Турецкая армия также наметила взять под контроль трассу Рейханлы (Турция) — Африн — Тель-Рифаат. Турецкий контроль над этой стратегической коммуникацией в северо-западной части сирийской провинции Алеппо, где находится долина Африн, будет означать фактический разгром местного курдского ополчения и его вынужденный уход из анклавного кантона.

Генштаб ВС Турции объявил о начале операции в Идлибе 9 октября. С 15 по 17 октября целый ряд арабских и турецких источников сообщил о том, что вошедшие в сирийскую провинцию Идлиб армейские подразделения Турции начали занимать ключевые военные базы северо-западного региона САР. 15 октября турецкие военнослужащие и техника были дислоцированы на вертолётной базе «Тафтаназ», 16-го числа на авиабазе «Абу ад-Духур». Военные Турции также разместились на военной базе «Вади ад-Дейф» рядом с городом Маарат ан-Нуман в провинции Идлиб.

Большая часть войск дислоцируется на границах с курдским анклавом, здесь формируется ударный кулак, направленный на Африн. Опорные базы и огневые точки турецкой армии создаются под благозвучным наименованием «наблюдательные пункты» зоны деэскалации. С середины ноября обстрелы курдских позиций турецкой армией приняли системный характер, явно напоминающий растянутую во времени артподготовку перед форсированной наземной операцией вдоль указанной выше трассы Рейханлы — Африн — Тель-Рифаат.

До трёхсторонней встречи президентов России, Ирана и Турции в Сочи, состоявшейся 22 ноября, турки успели провести на периферии Африна несколько разведок боем. Так, на крайнем северо-западе кантона турецкий спецназ после ударов артиллерии пересёк границу и вторгся на курдскую территорию в районе горного села Мейдан Икбис. Переброшенный сюда отряд YPG заставил турок отступить на исходные рубежи.

Позиционные бои продолжаются, но ими дело явно не ограничится. Анкара слишком много поставила на карту в северной Сирии, конкретно по курдскому вопросу в САР, и жаждет быстрого успеха. Желательно, до январских «парламентских выбороов» в ФСС.

Трёхсторонняя встреча в верхах в Сочи для каждой из стран-гарантов перемирия в Сирии представляла особую важность. Поэтому неудивительно, что этот саммит незамедлительно назвали «историческим» и стали связывать с его итогами большие надежды. Прежде всего в Турции, где тамошние власти настроены крайне решительно в вопросе перелома ситуации на севере Сирии в свою пользу.

Анкара претендует на доминирующую позицию в зоне деэскалации «Идлиб», к чему есть ряд объективных и субъективных предпосылок. К такому статусу Турцию обязывает, в первую очередь, география, а также долголетний приоритет на сирийском направлении её ближневосточного курса — нейтрализация зарождающегося на южных рубежах страны очередного очага курдского сепаратизма. После подавления в 2016 году курдского мятежа на собственной территории, в юго-восточных провинциях Турции, успеха вокруг Иракского Курдистана, турки стремятся не упустить благоприятные шансы и в отношении поднимающего голову Сирийского Курдистана. Саммит в Сочи турецкая сторона рассматривала почти исключительно через призму её антикурдской политики на севере Сирии. Предшествовавшие трёхсторонней встрече недели турецкая армия и союзные ей формирования ССА посвятили военной эскалации вокруг Африна.

Анкара готова идти на уступки своим партнёрам в Москве и Тегеране, взамен ожидая от них симметричных шагов. Турки согласны смириться с фактом сохранения президента САР Башара Асада у власти в Дамаске на неопределённую перспективу и «закрыть глаза» на усиление позиций Ирана в южных и юго-восточных районах Сирии. Турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган согласен со сосредоточенным выражением лица выслушивать результаты предшествовавшей трёхстороннему саммиту рабочей поездки Асада в Сочи (20 ноября) и согласие того на переходный политический период в САР.

Сразу после сочинского саммита Эрдоган даже не исключил контакта официальной Анкары с Асадом или его представителями. Со всеми этими «издержками» турецкое руководство готово мириться, лишь бы только получить условный «карт-бланш» в армейской операции против курдов Африна. Вытеснение отсюда курдских YPG видится Эрдогану, его министрам и генералам главным призом Турции в Сирии. Во всяком случае сейчас, до перехода к следующим этапам борьбы с зарождающимся Сирийским Курдистаном уже к востоку от Африна.

С 27 ноября ситуация вокруг кантона Африн резко обострилась. Размещенная по периметру региона турецкая артиллерия и танки открыли массированный огонь на северно-восточном, восточном и южном участках фронта. Курдские силы самообороны ответили встречным огнём и отразили две атаки протурецких боевиков со стороны сирийского города Аазаз. В последующие дни обстрелы продолжились.

28 ноября Совет национальной безопасности (СНБ) Турции обсудил возможность расширения военной операции в Сирии на Африн и западную часть провинции Алеппо. Анкара вновь назвала неприемлемым присутствие в этих сирийских районах курдских PYD и YPG, в особенности, как подчёркивается в итоговом заявлении СНБ, «на приграничной (с Турцией) территории».

Курдское ополчение мобилизует новые силы, готовясь к отражению масштабной турецкой интервенции. В Африне объявили о завершении обучения 236 бойцов первого полка им. Шахида Мустафа Османа, которые фактически станут «кадровыми военными» ФСС. Подразделение прошло трёхмесячный курс обучения. Руководство YPG отметило, что в его состав входят не только курды, но и арабы.

«Кадровые военные» ФСС в Африне (Фото: warsonline.info)

Создание зоны деэскалации «Идлиб» в совместном с Россией и Ираном режиме предоставило Турции возможность закрепиться на севере Сирии на легальных основаниях. Как можно понять, Дамаск не отказывается от своего требования по выводу турецкого агрессора с территории САР. Но кому сейчас интересно это требование, тем более, когда Москва и Тегеран обсуждают с Анкарой условия запуска работы зоны «Идлиб»? Турция обещает выдворить, а если понадобиться, то и ликвидировать признанную Россией и Ираном террористической группировку «Джебхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра») из провинции Идлиб. Взамен от россиян и иранцев их турецкие партнёры ожидают понимания в курдском вопросе.

Москва и Тегеран в не меньшей степени заинтересованы видеть Анкару на данном этапе в партнёрах. Существенная часть такой заинтересованности обусловлена фактором США в Сирии, разделяемой всеми тремя странами-гарантами перемирия в САР установкой на вытеснение американцев из арабской республики. Не хотелось бы называть сирийских курдов «разменной монетой» в нынешних процессах, соотносимых с указанной установкой трёх стран, но многое идёт именно к этому. Пока только в отношении анклава курдов в Африне, оторванного от основных территорий ФСС к востоку от турецкого клина в северной Сирии.

Ценой лояльности к России и Ирану в САР, в антиамериканском или любом ином контексте, турки назвали уход курдских отрядов из Африна. Подразумеваются два сценария. Согласно первому, афринским курдам-бойцам ополчения предоставят коридор в восточном направлении для выхода в район Манбиджа. После этого зона деэскалации «Идлиб» может быть расширена на долину Африна. До того как там находятся подразделения YPG, турецкое руководство категорически отвергает подобное расширение зоны деконфликтации в северо-западном районе провинции Алеппо. Второй вариант мирного развода турок и курдов вокруг Африна — перемещение YPG в южном направлении, например, в курдский район Шейх-Максуд города Алеппо. Впрочем, для этого необходимо согласие Дамаска, который будет явно не в восторге от перспективы «оседания» курдов с оружием на руках в северном районе сирийского мегаполиса.

Многое в складывающейся ситуации будет зависеть от позиции России. Посты военной полиции РФ находятся в Африне. До сих пор их главной миссией остаётся недопущение масштабной эскалации вокруг курдского анклава, сдерживание турецкого вторжения. Но приоритеты могут быстро измениться, и российские военные полицейские с уходом курдских YPG переключатся на оборудование наблюдательных постов в расширенной зоне деэскалации «Идлиб».

В планах Ирана тем более не значится сохранение постоянного очага турецкого раздражения в Африне, где сейчас стоят курды, с которыми у Тегерана традиционно сложные отношения в ближневосточном регионе. Стратегические интересы Ирана лежат далеко к югу от Африна, поближе к Дамаску и границе Сирии с Израилем. На севере САР они обозначили лишь своё опосредованное присутствие, хорошо понимая малые шансы соперничать здесь с влиянием Турции и союзными ей боевиками ССА.

Перед трёхсторонней встречей президентов в Сочи источники в Анкаре обмолвились о сохраняющихся противоречиях между Турцией и Ираном вокруг границ зоны «Идлиб». Очевидно, иранцы решили тогда показать туркам, что те полностью не гарантированы от определённых сюрпризов со стороны Тегерана даже в районах преимущественного влияния Анкары. Вдоль трассы М-4, ставшей после окончания в феврале-марте 2017 года операции турецкой армии «Щит Евфрата» к северу от Алеппо условной линией разделения боевиков ССА и сирийской армии, есть отдельные «фрагменты» с присутствием проиранских формирований. Иран готов играть с Турцией по правилам тактических разменов, добиваясь, как и Россия, достижения своих стратегических целей в Сирии. Выталкивание США с сирийской территории видится Ирану крупной геополитической победой. А тот факт, что американцы одним из аргументов сохранения собственного военного присутствия в Сирии выдвигают защиту прав курдов на севере и северо-востоке этой страны, только убеждает иранцев в правильности выбранной ими модели поведения.

В вопросе сирийских курдов Турции стало многое что удаваться в последнее время. Недавно турецкая разведка провела успешную операцию, призванную деморализовать руководство PYD и YPG. Глава пресс-службы опекаемой Соединёнными Штатами коалиции СДС Талал Сило в середине месяца бежал с подконтрольной курдам территории Сирии и сдался турецким властям. Вечером 14 ноября Сило прибыл в контролируемый турками и ССА сирийский город Джераблус в провинции Алеппо, а уже утром следующего дня он находился на территории Турции и давал показания представителям тамошних спецслужб.

Сначала руководство СДС объяснило инцидент «выкрадыванием» турецкой разведкой своего спикера, затем — «дезертирством» наиболее узнаваемого лица арабо-курдской коалиции за всё время с её создания. Последовавшие заявления самого Талала Сило, этнического туркомана (1), не оставили сомнений в успешности операции турецких спецслужб. Бывший спикер СДС в одном из своих обращений заявил, что этому альянсу «осталось жить считанные месяцы».

В свой актив турки могут вписать и выпрошенное на днях президентом Эрдоганом у своего американского коллеги обещание пересмотреть военную помощь США курдским YPG. Правда, Анкара в привычной для себя манере пошла на расширительное толкование данного Дональдом Трампом в телефонном разговоре с турецким лидером обещания. Официальные лица Турции принялись утверждать, что Вашингтон дал слово отказаться от поставок оружия сирийским курдам. Между тем в заявлении Белого дома по итогам телефонных переговоров глав двух государств 24 ноября указывалось лишь на «ожидающиеся корректировки» (pending adjustments) военной помощи американским «партнёрам на земле» в Сирии. Позже в пресс-службе Белого дома внесли ещё большую ясность сообщением о готовящемся сокращении, но не полном отказе от военной помощи «партнёрам на земле».

Преждевременность эйфории Анкары была подчёркнута и сообщениями из США о планах администрации Трампа сохранить военное присутствие в Сирии на неопределённую перспективу. Что ещё больше должно обеспокоить турок, такие заявления от союзника по НАТО сопровождаются ссылками на необходимость формирования в северных регионах Сирии местной власти, независимой от правительства в Дамаске. США планируют не выводить свои войска из Сирии после разгрома ИГ и учредить новую власть на севере страны, сообщила газета The Washington Post со ссылкой на источники в американской администрации. В Вашингтоне считают, что «внезапный вывод» войск США из Сирии может помочь Башару Асаду «завершить захват сирийской территории» и гарантировать ему «политическое выживание». Помимо прочего, отмечается, что «этот исход станет победой для Ирана».

В свою очередь Тегеран также отказывается от сирийского исхода, объясняя собственные планы остаться в арабской республике незавершённостью борьбы с терроризмом. Таким образом, все внешние силы отвергают перспективу сворачивания военных миссий в САР. Они готовы идти лишь на сокращение своего присутствия на сирийской территории, но в разумных пределах и с учётом симметричных действий партнёров и конкурентов. В результате складывающаяся ситуация чревата большими рисками для внутрисирийских игроков, особенно для местных курдов, ощущающих постоянную угрозу стать «разменной монетой» в руках региональных и мировых держав.

(1) Талал Сило до гражданской войны служил в сирийской армии. С началом формирования Соединёнными Штатами повстанческой «Свободной сирийской армии» присоединился к ней и командовал так называемой «Сельджукской бригадой» (ныне бригада «Хаммам Туркман»). Когда США запускали проект СДС, этот туркоман был назначен представителем нового движения, чтобы подчеркнуть его полиэтнический характер. Фигура Талала Сило всегда воспринималась многими сирийскими курдами как навязанная американцами и ненадёжная.

EADaily