Парень с внутренним атомным реактором: сын российского миллионера служит в карабахской армии

21.04.16 | 12:34

Встречая высокого улыбчивого парня, который уже девять с половиной месяцев служит в Арцахе, a сейчас из-за травмы ноги работает временным помощником в аппарате премьер-министра, стремишься расспросить его обо всем и получить честные ответы. Что значит быть 20-летним юношей, сыном знаменитого отца (Рубена Варданяна), а теперь простым солдатом в Арцахе? Уроки взросления от Давида Варданяна.

– Давид, самый предсказуемый вопрос: решение быть здесь и сейчас в Арцахе – это добровольный выбор 20-летнего парня или наставление папы?

– Мнение отца, безусловно, имеет для меня огромное значение, но одновременно с этим обстоятельства сложились так, что у меня в то время в жизни был кризисный период неопределенности, так что финальное решение я принял сам, оно было добровольным. Хочу заметить, что моя мать, которая не является армянкой, его поддержала.

– Ты родился и вырос в России, семь лет учился в Англии, потом в университете в Америке. Достаточно интернациональное окружение. Как твои друзья и знакомые восприняли решение приостановить учебу и оказаться в совсем иной системе координат?

– Интересный вопрос. Круг моих знакомых в большой степени сосредоточен в Лондоне, Москве и США, но реакция везде была практически однозначной – уважение, особенно со стороны парней, и непонимание и страх со стороны девушек.

– Ты здесь меньше года, но любое место накладывает отпечаток, особенно в условиях военных действий. Что лично для тебя Арцах?

– Во-первых, это историческая родина. Во-вторых, Арцах – уникальное место не только для армян, но и для всего мира. И не только из-за его истории и культуры, но и из-за людей, которые здесь живут – они поражают своей стойкостью, силой духа и искренностью.

– Сейчас ты простой солдат Арцаха. Что тебя пугает и как воина, и как армянина, что прибыл на армянскую землю из совсем иной системы мышления и образа жизни?

– Мой главный страх – оказаться беспомощным. Речь не о безопасности, а о том, что моих сил и возможностей может оказаться недостаточно для того, чтобы помогать до конца. К тому же есть и определенные неудобства. Например, языковой барьер: я немножко говорю по-карабахски, но думаю на русском и английском, так что невладение языком в совершенстве создает некую дистанцию, которую хочется убрать. К тому же чувствуется разница в культуре. Культура карабахцев не лучше и не хуже – она просто отличается. И этот сознательный вывод самого себя из зоны комфорта одновременно сложен и очень полезен для меня. Это вдохновляет.

– Что значит быть Давидом в Арцахе? Как воспринимают тебя карабахцы?

– С одной стороны, есть ощущение, что на меня смотрят как на некоего пришельца, но, с другой стороны, меня встречают очень гостеприимно и относятся ко мне с уважением как к человеку, который добровольно приехал служить родине.

– Не хочу делать тебя врагом диаспоры, но обучение за границей и широкий круг общения с армянами разных стран позволяет видеть многие аспекты консолидированности или разобщенности армян по всему миру. Дай твоё видение сегодняшней армянской диаспоры как явления.

– Иметь такую большую диаспору по всему миру – это преимущество, у которого, тем не менее, есть ограничения. Армяне умеют прекрасно адаптироваться к другой среде, но обратная сторона этого преимущества – потеря сплоченности. Все мы очень разные, поэтому первая задача, которую я вижу для армян диаспоры в разных странах и армян, живущих в Армении, – избавиться от чувства превосходства одних над другими. Надо стремиться к тому, чтобы понять друг друга, а не пытаться избавиться от наших различий в восприятии мира. Мы широко представлены во всем мире – это большой плюс. С нашей адаптивностью мы можем это использовать и учиться друг у друга. Несмотря на все различия между нами, последние события показали общую для всех армян уникальную черту: мы эмигрируем в мирное время и возвращаемся в военное. Это доказывает, что армяне могут с одинаковой легкостью эмигрировать и репатриироваться, что создает дополнительный положительный потенциал.

– Тебе всё-таки 20 лет, при этом вырос ты в другой среде, что неизбежно дает иное видение мира, нежели у парня твоего возраста из Степанакерта или Еревана. Расскажи о своих впечатлениях от армянских ровесников.

– Мне было очень приятно увидеть, что в Армении и Арцахе молодые люди преданы своей стране и при этом полны энергии и готовы к саморазвитию. Это сразу ломает определенные стереотипы диаспоры о молодежи Армении. Нынешнее молодое поколение армян имеет преимущество перед предыдущим в своей открытости к изменениям, и это очень хороший знак для будущего Армении.

– Чего тебе не хватает на армянской земле? Вопрос не о материальных ценностях.

– Конечно, должен признать, что я не полностью пребываю в зоне комфорта, когда живу в Армении, но при этом, находясь на армянской земле, я чувствую притяжение, что-то, что связывает меня с ней. И чем дольше я здесь нахожусь, тем сильнее это притяжение.

– Задам непростой вопрос. У тебя есть возможность оценивать армян со стороны, т. к. ты не живешь в закрытом армянском обществе. Анализ самих себя подспудно приводит к выявлению раздражителей. Какие недостатки ты видишь в армянском обществе?

– Я думаю, что жизнь с постоянной оглядкой на прошлое – опасный путь. Конечно, мы должны помнить свою историю и гордиться ею, но в то же время нам нужно самим создавать свое будущее сегодня, чтобы наши дети и внуки могли так же гордиться своей историей, как и мы. То, что мешает нам творить наше будущее, – это комплекс жертвы, который не дает нам перейти от выживания к процветанию. И в этом смысле Арцах – ключ к преодолению этой слабости. Это живой пример того, что мы впервые за много веков не подстроились под чуждую для нас систему, а сумели отстоять свою землю для наших детей и внуков. Этот пример должен стать нашей точкой опоры и дать нам толчок для движения вперед.

– В чем ты видишь задачу современного армянского общества?

– На мой взгляд, это продвижение общества вперед через образование и обеспечение безопасности в глобальном смысле: границы, языка, культуры и нашей идентичности. Геноцид – один из элементов, который на сегодняшний день объединяет армян во всем мире, и мы должны помнить о нем всегда, но он не может быть точкой опоры для развития нашего самосознания. Такой точкой, как я уже сказал, должен стать Арцах и то, что там происходит сегодня.

– Хоть это и клише, но ты сын знаменитого отца, это дает мотивацию, ориентиры и видение. Но что или кто вдохновляет Давида Варданяна?

– Любознательность и неравнодушие – эти черты восхищают меня в людях. Если приводить конкретные примеры личностей, которые меня вдохновляют, то среди военачальников это однозначно Сципион Африканский. Это был уникальный человек не только благодаря своему уму, благородству и таланту полководца, который позволил ему одолеть Ганнибала, одного из величайших стратегов. Но он уникален еще и тем, что сумел победить самого себя, отказавшись от власти ради блага своего народа. Если речь о писателях, то мой выбор – Джон Стюарт Милль, его концепция о борьбе общества и свободы личности, создании собственного внутреннего атомного реактора у личности – повод двигаться вперед. И, наконец, один из самых любознательных людей, про которых я когда-либо читал, – это нобелевский лауреат, физик Ричард Файнман, который своим атомным реактором заряжал всех вокруг себя.

– Какой ты хочешь увидеть Армению через 20 лет и связываешь ли ты своё будущее с Арменией?

– Однозначно – да. Я вижу Армению интеллектуальным, экономическим и культурным хабом. Наше умение понимать другие культуры и выстраивать отношения с ними дает нам уникальное конкурентное преимущество и возможность стать лидером в регионе. В этом смысле открытие Ирана – наш шанс, и мы должны им правильно воспользоваться. Именно сейчас мы можем сделать необходимые шаги, для того чтобы стать цивилизационным мостиком не только для Ирана, но и для всего региона.

– И последний вопрос. Девять с половиной месяцев назад нельзя было предсказать 1 апреля 2016 года. Если бы сегодня у тебя был выбор быть в Арцахе или Лондоне, что бы ты выбрал?

– Я здесь.

Источник:yerkramas.org