О перспективах развития отношений между Ираном и ЕАЭС

09.03.18 | 17:16

Еще пять лет назад северный вектор иранской внешней политики заметно отставал от других направлений. Хотя Тегеран всегда уделял большое внимание диалогу со странами Южного Кавказа, Центральной Азии и Россией, долгое время отношения с ними развивались медленно и малоэффективно. При наличии огромного количества направлений, представляющих взаимный интерес, у стран не было консолидированной платформы для обсуждения и поиска оптимальных путей их реализации. Создание в 2015 г. Евразийского экономического союза, который объединил экономики Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России в единое пространство с населением в 180 млн. человек и совокупным ВВП в 1.5 трлн. долларов (данные на 2016 г.)[1], радикально изменило ситуацию и предоставило крайне благоприятные условия для взаимовыгодного развития двусторонних и многосторонних контактов.

Пожалуй, одним из наиболее нуждающихся в серьезной модернизации направлений в отношениях между Ираном и странами, вошедшими в ЕАЭС, является экономика. Долгое время развитию экономических связей между ними препятствовали как слаборазвитая инфраструктура, так и жесткая протекционистская политика. Согласно статистическим данным даже на сегодняшний день на страны ЕАЭС приходится всего 2% торгового оборота Ирана, приблизительно 1.3 млрд долларов[2], в то время как торговый оборот с Китаем в 2017 г. составил 40 млрд[3], а со странами ЕС 13 млрд долларов[4]. Преследуя цель выправить ситуацию, нарастить объемы взаимной торговли и укрепить экономические отношения в целом, Иран и страны ЕАЭС запустили механизм по формированию совместной зоны свободной торговли.

Значительным событием в этой связи стало создание зоны свободной торговли на армяно-иранской границе в окрестностях города Мегри, которая официально стартовала в декабре 2017 г. Ожидается, что на первом этапе она привлечет от 50 до 70 компаний и инвестиции в размере 100-130 млн долларов, что позволит создать 1500 новых рабочих мест и увеличить торговый оборот между странами на 250 млн долларов[5]. С момента начала переговоров между Арменией и Ираном проект активно поддерживала Россия, признавая его важным этапом не только на пути укрепления экономических связей между ИРИ и ЕАЭС, но и в целом в рамках превращения евразийского пространства в важный, с точки зрения мировых экономических связей, регион[6].

Помимо этого, в декабре 2017 г. Бехруз Хасан Ольфат, генеральный директор бюро по европейским и американским делам Организации по развитию торговли при Министерстве промышленности, горной добычи и торговли ИРИ сообщил о том, что соглашение о преференциальном режиме торговли между Ираном и ЕАЭС находится на финальной стадии подготовки и будет подписано в феврале 2018 г. Проект этого договора был подписан в Ереване, 5 июля 2017 г., после годового подготовительного периода. Во второй половине 2017 г. переговорный процесс между дипломатами ИРИ и стран ЕАЭС продолжился еще интенсивнее: стороны обсуждали конкретные направления торговли, которые подлежит включить в соглашение. В итоге круг был сужен до 200-250 категорий товаров, торговые пошлины на которые к июлю 2018 г. предполагается либо вовсе отменить, либо снизить на 80%.[7]

Хасан Ольфат отметил, что соглашение с ЕАЭС предоставит Ирану целый ряд преимуществ, поскольку, на его взгляд, оно значительно расширит возможности для развития экономических отношений со странами евразийского пространства. Кроме того, по его словам, список товаров, на которые вводится особый торговый режим постепенно может быть расширен и вовсе распространен на весь товарооборот Ирана со странами ЕАЭС.[8] Таким образом, в случае высокого экономического эффекта соглашение о преференциальной торговле может послужить катализатором для создания полноценной зоны свободной торговли между ИРИ и ЕАЭС.

На фоне переговоров об упрощении режима торговых отношений между ИРИ и ЕАЭС заметный прогресс достигнут в рамках проекта транспортного коридора Север-Юг, который бы не только связал Иран со странами Евразийского союза, но и проложил бы торговый путь от Индийского океана до Балтийского моря. В частности, после длительного простоя было закончено строительство 164-километровой железной дороги между городами Казвин и Решт, которая является важным элементом будущего экономического коридора. Для того, чтобы окончательно соединить транспортные системы Ирана и стран ЕАЭС, необходимо построить дорогу из Решта в каспийский город Астару. Высокую заинтересованность к данному проекту проявил Азербайджан, который собирается инвестировать в ее строительство 500 млн долларов[9].

Кроме того, как отмечает руководитель Иранского аналитического центра по стратегическому развитию отношений с РФ, М. Азариан, Тегеран рассматривает возможность развития морского судоходства по Каспийскому морю в качестве альтернативной или дополнительной транспортной артерии коридора Север-Юг. При должной степени организации торговый путь через Каспийское море может составить конкуренцию пути через Суэцкий канал[10]. Для находящегося долгое время под санкционным режимом Ирана данная задача является приоритетной, и он нацелен на всеобъемлющее сотрудничество с Россией и другими странами Евразийского союза для ее достижения, тем более, что она потребует урегулирования ряда серьезных политических вопросов, например, таких как международно-правовой режим Каспийского моря.

Подобные амбициозные цели не являются несбыточными, поскольку в конкретный исторический момент развитию тесных отношений между Ираном и ЕАЭС, как в торговой, транспортной, так и в других сферах, благоприятствует выгодная политическая конъюнктура.

Прежде всего, в настоящий момент внутриполитические и внешнеполитические цели Ирана и России, как главного двигателя евразийской интеграции, совпали. Обе нации, испытавшие на себе тяжесть международных санкций и ограничений на глобальных рынках, заинтересованы в формировании плюралистического мира, в котором не было бы диктата со стороны западных финансовых структур, и любое государство могло бы проводить более свободную, национально-ориентированную политику, что в конечном итоге должно способствовать динамичному развитию экономики и росту благосостояния их населения. Развитие отношений по линии ЕАЭС, намерение сотрудничать с которым уже обозначили Венгрия, Вьетнам, Индия, Сирия, Турция, Туркменистан и т.д., станет важным этапом на пути к этой цели. Кроме того, общая цель может сделать стороны, обычно проявляющие дипломатическое упрямство в переговорах, более сговорчивыми и договороспособными, что также будет способствовать успешной реализации имеющихся и внедрению новых программ.

Во-вторых, весьма благоприятная ситуация для развития отношений между Ираном и странами ЕАЭС складывается и с точки зрения региональной политики. Как уже было отмечено выше, высокую заинтересованность к транспортному коридору Север-Юг проявил Баку. С момента независимости обладающий выгодным географическим положением Азербайджан использовался США и странами Европы с одной стороны для прокладки транспортных путей и нефтепроводов в обход территорий Ирана и России, а с другой для сдерживания роста их влияния в мировой политике. Для самого Азербайджана западный вектор внешней политики был приоритетным, поскольку для реализации нефтегазового потенциала Каспийского моря требовались западные технологии и инвестиции. Однако падение уровня добычи на Каспии, нефтяной шок 2014 г. и последовавшее за этими событиями охлаждение отношений со странами Запада продемонстрировали руководству Азербайджана ненадежность рассматриваемого ранее приоритетным западного дипломатического вектора. Поэтому последние несколько лет азербайджанское правительство ищет международные проекты, которые позволили бы с одной стороны диверсифицировать экономику, а с другой получить новые гарантии политического суверенитета. Одним из таких проектов, как раз и стал для Баку транспортный коридор Север-Юг.

Подобный политический расклад является крайне выгодным для отношений ИРИ и ЕАЭС, поскольку географически Азербайджан является связующим звеном между ними. Участие в формировании и обеспечении бесперебойного функционирования коридора Север-Юг целиком отвечает задаче азербайджанского правительства по превращению Азербайджана в международный транспортный хаб, поэтому оно охотно будет сотрудничать со своими российскими и иранскими коллегами, предоставив свою инфраструктуру для объединения иранского и евразийского экономических потенциалов. Кроме того, открытость в сфере экономики окажет положительное воздействие на политические связи государств и будет способствовать преодолению проблем, имеющихся в двусторонних и многосторонних отношениях, в частности проблемы Южного Азербайджана или правового статуса Каспийского моря. По этим причинам безусловно в настоящих условиях России и Ирану следует воспользоваться переменами в дипломатии Азербайджана для укрепления собственного пояса сотрудничества.

Наконец, в-третьих, в глобальном измерении мировой политики Россия и Иран вынуждены сталкиваться со схожими проблемами и угрозами. Волею судеб Москва и Тегеран оказались тесно связаны едиными политическими целями в сирийском конфликте и, как следствие, в большой ближневосточной игре. В 2017 г. альянсу России и Ирана удалось достичь немалых успехов, что вызвало большое недовольство арабских монархий и поддерживающих их США. В этой связи нет ничего удивительного в том, что Вашингтон преследует цель ослабления позиций Ирана[11] и России[12] как в ближневосточных вопросах, так и в мировой политики в целом.

Так, в своем послании Конгрессу 30 января 2018 г. президент США Д. Трамп открыто обозначил геополитические приоритеты США. Иран был причислен им наряду с Северной Кореей к категории стран-изгоев и глобальных спонсоров терроризма. В свою очередь Россию вместе с Китаем американский лидер признал основными противниками Соединенных Штатов, бросающими вызов американским интересам и ценностям, которым в связи с этим следует оказать неограниченное сопротивление. Для этого, по мнению Трампа, Конгрессу следует одобрить увеличение бюджетных ассигнований на армию и военно-промышленный комплекс. Усиление военной мощи (hard power), по его мнению, позволит укрепить позиции США в переговорах с геополитическими противниками. В отношении Ирана Трамп снова повторил тезис о необходимости пересмотреть условия ядерной сделки и выразил поддержку гражданам ИРИ, принимавшим участие в протестных акциях в декабре-январе 2017/2018 г.[13]

Формирование единой линии сопротивления дипломатическому давлению США, которые открыто заявляют о враждебности по отношению к России и Ирану, также станет существенным фактором сближения двух стран как на двусторонней основе, так и в контексте сотрудничества по линии ЕАЭС. Преодоление американских политических и экономических санкций окажет стимулирующее воздействие на развитие обозначенных выше экономических проектов и программ и позволит наконец целиком реализовать потенциал отношений. Фактически, возводя геополитические баррикады, Вашингтон лишь предоставляет Москве и Тегерану дополнительный повод для более тесной кооперации с целью окончательного оформления глобального евразийского политико-экономического полюса и, как следствие, более агрессивного продвижения идеи международного плюрализма.

В целом обозначенные экономические и политические факторы в контексте проблемы взаимоотношения Ирана и Евразийского экономического союза дают повод для широкого оптимизма относительно будущего их диалога и свидетельствуют о крайне высоком потенциале сотрудничества.

Иван Сидоров

«Военно-политической аналитики»