АРЕШЕВ: ДОКТРИНА «НЕООСМАНИЗМА» НИКУДА НЕ УЙДЁТ, НО ВОЗМОЖНО, БУДЕТ ДО НЕКОТОРОЙ СТЕПЕНИ ПЕРЕФОРМАТИРОВАН

19.07.16 | 13:28

«Преодоление последствий попытки переворота заставит Эрдогана действовать с удвоенной энергией»

О причинах и возможных следствиях подавленной законными властями попытки военного переворота в Турции рассказывает Кавказскому геополитическому клубу главный редактор портала Научного общества кавказоведов, политолог Андрей Арешев.

— На Ваш взгляд, каковы были движущие силы и возможные причины неудавшегося мятежа в Турции? Что могло послужить конкретным поводом для недовольства части военных?

— Прежде всего, обращает на себя несколько спонтанный характер событий в ночь с 15 на 16 июля, особенно если учесть, что в Турции достаточно богатая история военных переворотов. Конечно, за последние десятилетия (и, в частности, в период правления нынешнего президента Реджепа Таййпа Эрдогана) ситуация серьёзно изменилась: роль армии стала заметно ниже, её сотрясали регулярные кадровые чистки. Вместе с тем, имело место ощущение, что с определенных пор турецкий лидер пошёл на некоторые уступки армейской верхушке, учитывая, в частности, широкомасштабные боевые действия на юго-востоке страны. Этим, видимо, можно отчасти объяснить то обстоятельство, что руководство генштаба мятежников не поддержало: насколько можно судить, ими оказались в основном средние, но также и высшие офицеры (на уровне командиров военных баз, 2-й и 3-й армий). Однозначно отрицательно отнеслись к попытке переворота крупнейшие партии страны, включая «народных республиканцев». Также, по крайней мере, по имеющемуся видеоряду, создалось впечатление, что рядовые военнослужащие «мятежных» частей не вполне понимали, для чего их вывели на улицы турецких городов.

В числе заговорщиков называют некоторых руководителей турецких ВВС. В этой связи следует напомнить о февральском теракте в Анкаре, в результате которого погибло более 20 военных лётчиков. Возможно, именно это породило дополнительную конфликтную линию в (и без того весьма сложных) отношениях между различными силовыми структурами Турции, достоверной информации о которых, впрочем, немного. Линию, которая, возможно, в конечном итоге и привела к перешедшему на несколько часов на улицы Анкары и Стамбула жаркому противостоянию.

Кроме того, в событиях подобного рода ключевое значение имеет фактор времени. Неудачная попытка штурма летней резиденции президента в Мармарисе является ещё одним косвенным свидетельством спонтанности (если не сказать хаотичности) действий мятежников. Сообщения об отстранении Эрдогана от власти спустя короткое время были опровергнуты уверенными заявлениями премьер-министра Бинали Йылдырыма и ключевых министров. После этого захват фрегата «Явуз», попытки перекрыть движение по ключевым коммуникациям Стамбула выглядели, скорее, как акт отчаяния. Вообще, насколько я могу судить, многие российские и американские эксперты сходились во мнении, что эпоха военных переворотов в Турции завершена, и в этой связи выступление группы офицеров стало, конечно, некоторой неожиданностью.

— Как Вы можете оценить роль и место в происходящем турецких спецслужб?

— Не секрет, что в противовес армии Эрдоган и его команда расширяли полномочия иных силовых структур, в том числе полиции; на особом счету была также разведка, и в этой связи весьма примечательными были первые сообщения о поджоге её штаб-квартиры. Конечно, будущие события покажут, в какой мере ведущаяся в настоящее время реорганизация национальной разведывательной службы повлияла на её эффективность, в том числе и в плане предотвращения внутренних угроз. Во всяком случае, информация о тесной вовлечённости сотрудников MIT в сирийский кризис, что способствовало расползанию нестабильности на турецкую территорию, не может не вызывать тревогу.

— Обращает на себя внимание ссылка на причастность к перевороту военного лётчика, уничтожившего 24 ноября 2015 года российский самолёт, что привело к резкому охлаждению в отношениях двух стран…

— Что касается сообщений о причастности к мятежу пилота, сбившего российский бомбардировщик в небе над Сирией, то она требует дополнительной проверки. Как, впрочем, и некоторые другие обстоятельства, сопровождавшие неудавшуюся попытку военного мятежа. Если эта информация подтвердится, то, скорее всего, она создаст некийлокальный позитивный информационный фон в диалоге между Москвой и Анкарой. Однако проблемы в двусторонних отношениях имеют гораздо более широкий характер, нежели судьба отдельно взятого пилота, так что я бы не преувеличивал значение конкретно этого эпизода.

— Чем, по-Вашему, руководствовались жители турецких городов, откликнувшиеся на призыв Эрдогана выйти на улицы?

— Нельзя отрицать значительную общественную поддержку Эрдогана и его партии, особенно во внутренних районах страны. Конечно, роль официальной пропаганды не следует недооценивать. Однако поддержка Эрдогана многими жителями страны имеет, безусловно, искренний характер. Именно поэтому, на мой взгляд, мятеж (если он действительно имел серьёзный характер, а его организаторов не использовали наподобие марионеток в театре «карагёз») окончательно провалился именно тогда, когда люди начали ложиться под танки на улицах Анкары и Стамбула.

В то же время, в случае усугубления экономических проблем в стране поддержка действующего лидера будет постепенно ослабевать, а поляризация в обществе ещё более возрастёт. Кстати, провозглашение курса «больше друзей – меньше врагов» (включая нормализацию отношений с Россией и Израилем после неудач на европейском направлении) могла до некоторой степени подтолкнуть оппонентов Эрдогана – как внутренних, так и, возможно, внешних – к активным действиям. Хотя бы потому, что неурегулированные отношения с Россией создавали президенту дополнительные проблемы, причём не только экономические, но и политические (например, дальнейшее ослабление поддержки в прибрежных регионах, где она и так ниже, чем внутри страны). Что, в свою очередь, снижало бы шансы на успех продвигаемых им конституционных преобразований, снизило бы поддержку ПСР в ходе предполагаемых внеочередных парламентских выборах и т.д.

— Сейчас звучит множество предположений относительно возможной роли в подготовке мятежа тех или иных политических сил (включая прокурдскую ПДН) и отдельных знаковых фигур. Каков, на ваш взгляд, может быть «внешний контур» событий в Турции, в том числе – в увязке с судьбой базы в Инджирлике?

— Делать определённые выводы, в том числе относительно конкретных политиков, по меньшей мере, преждевременно. Прокурдские силы вряд ли будут кого-то явно поддерживать в ходе возникшего противостояния – обе стороны придерживаются в «курдском вопросе» достаточно радикальных воззрений, и выдвинутая в 2009 году Эрдоганом «курдская инициатива» (впоследствии им же и свёрнутая) встретила сильную оппозицию среди военных.
— Часто упоминается фигура Фетхуллаха Гюлена…

— Действительно, обвинения в адрес лидера организации «Хизмет» звучат (и даже могут выглядеть вполне логичными, учитывая крайне сложные отношения Эрдогана как с его бывшим ближайшим соратником, так и с американскими партнёрами). Однако в любом случае их предстоит доказывать, и даже если докажут – конечно, никто Турции Гюлена не выдаст.

Тем временем, сам проживающий в Пенсильвании проповедник обвинения в свой адрес отвергает. Более того, он заявил, что «есть вероятность того, что попытка переворота в Турции могла быть срежиссирована». Подобного рода конспирологические версии имеют некоторое распространение в обществе и экспертной среде. Следует напомнить, что тема переворота с последующим, под ликование народа, восстановлением турецкой государственности (флага) была талантливо обыграна в известном агитационном предвыборном ролике Р. Эрдогана 2014 года. Конечно, некоторыми своими высказываниями турецкий лидер даёт поводы к подобного рода предположениям. Так, экстренно прервав свой отпуск и вернувшись в Стамбул, он публично назвал случившееся «подарком Бога»… По словам министра юстиции Бекира Боздага, арестовано уже более 6 тысяч человек, и это число будет увеличиваться. Значительное количество арестованных подтверждает намерение президента продолжить кадровые чистки в армии, в судейском корпусе и вообще среди всех, кто считается потенциально нелояльными.

Возвращаясь к вопросу о базе Инджирлик, могу предположить, что её временное закрытие связано с акцентированным участием в мятеже некоторых представителей личного состава турецких ВВС, включая еёарестованного командира (напомним, организатором попытки мятежа власти называют якобы связанного с Гюленом бывшего командующего ВВС Акына Озтюрка). Проживающий ныне в Турции небезызвестный Мэтью Брайза видит за этим некий тактический шаг с целью заставить Вашингтон выдать туркам Гюлена. Однако такая игра вряд ли может носить длительный характер: американцы имеют значительные рычаги влияния на страну-члена НАТО, которой по-прежнему уделяется серьёзное внимание в плане противодействия так называемому «российскому реваншизму». Да, за несколько дней до попытки переворота глава ЦРУ Джон Бреннан упомянул о разногласиях с турецкой стороной, о дискуссиях и даже спорах. Однако, на мой взгляд, всё это происходит в отношениях между партнёрами (где, как известно, размолвки вовсе не исключены). Так что в среднесрочном и долгосрочном плане судьбе этого используемого США и НАТО серьёзного объекта, на мой взгляд, вряд ли что-либо будет угрожать.

— Изменится ли в ближайшем будущем внутренняя и внешняя политика Турции? Что ждать её ближним и дальним соседям? Каковы перспективы урегулирования курдского вопроса, если таковые имеются?

— Процесс исламизации Турции, ставший «визитной карточкой» правления Эрдогана (особенно последних лет) зашёл достаточно далеко и вряд ли будет остановлен, скорее наоборот. Другой важной тенденцией внутриполитических процессов в стране является переход к президентской форме правления. Скорее всего, действующий турецкий лидер будет продвигать дело своей жизни с удвоенной энергией, не считаясь с возможным сопротивлением. Конечно, это сопряжено с серьёзными опасностями, учитывая отсутствие у него однозначной поддержки и наэлектризованную ситуацию в стране. Не менее тревожным является рост популярности в обществе радикальных настроений, что уже сформировало предпосылки для роста террористической активности и может привести к ещё более непредсказуемым последствиям.

В том, что касается внешнеполитического курса, я также не вижу предпосылок для кардинальных изменений. Вместе с тем, необходимость урегулирования внутренних проблем, преодоления раскола элит будет сдерживать экспансионистские устремления турецких лидеров за пределами национальных границ. Например, перспектива воевать в Сирии (и возможных столкновений с находящимся там российским воинским контингентом) не особо вдохновляла многих турецких военных, что, в сочетании с иными факторами, привело в феврале-марте к корректировке, казалось бы, уже принятых решений. Конечно, доктрина «неоосманизма», по большому счёту, никуда не уйдёт, но возможно, будет до некоторой степени переформатирована (например, с большим акцентом на методы «мягкой силы»). Хотя и элементы жёсткой силы в отношении соседей никуда не денутся: так, согласно информации ряда СМИ, поддержка боевиков через турецкую территорию ощутимо возросла. И это, конечно, не может происходить без ведома местных и центральных властей страны.

Что же касается перспектив замирения с курдами, то они просматриваются слабо, хотя бы потому, что курдская проблема имеет не только внутритурецкий, но также региональный и международно-правовой характер. Трансграничный «курдский фактор» важен не только в Турции, но также в Сирии, Ираке и Иране. Внутри страны любые попытки возврата к диалогу с курдами будут отталкивать от Эрдогана националистический электорат, на который он делает основную ставку.
Источник: Ереванский Геополитический клуб