О КЛИМАТИЧЕСКОЙ АФЕРЕ

16.02.21 | 12:15

Карбоновая перезагрузка и Россия

В последние два десятилетия ХХ века в обращение была вброшена «теория», согласно которой промышленность, сельское хозяйство, транспорт, домашние хозяйства выбрасывают в атмосферу гигантские объемы углекислого газа (двуокиси углерода), создавая «парниковый эффект» и повышая температуру на планете. Выбросы СО2 возникают в результате сжигания углеводородного топлива – нефти, нефтепродуктов, природного газа, угля, сланцев.

Данная «теория» ставится под сомнение многими, кто профессионально занимается проблемами климата, физики Земли, биосферы. Многие годы боролся с рассуждениями такого рода Фредерик Зейтц (Seitz), бывший президент Академии наук США. 17 тысяч американских учёных подписали коллективную петицию против этого обмана.

О климатической афере и противодействии ей со стороны международного научного сообщества можно прочитать в материале Джонатана Молдованова «Глобальное потепление и озоновые дыры – наукообразные мифы. Беседа с профессором А.П. Капицей». Однако подконтрольные сильным мира сего СМИ десятилетиями стращали людей климатической катастрофой, и большинство стало воспринимать «теорию парникового эффекта» как аксиому.

В результате заказчики теории климатической катастрофы перешли от слов к делам. В 1992 году была подписана Рамочная конвенция ООН по климату. В 1997 г. – Киотский протокол, который устанавливал конкретные обязательства стран по сокращению выбросов углекислого газа и других «парниковых» газов (метан, закись азота и др.). В декабре 2015 года состоялась Парижская конференция по климату, на которую съехались представители почти 200 государств и юрисдикций, Европейского союза, международных организаций. В принятом соглашении по климату долгосрочной целью было определено снижение до нулевого значения выбросов парниковых газов к середине XXI века. Были расписаны примерные графики сокращения выбросов для главных эмитентов, стартовым был определён 2020 год. Парижское соглашение подписали 195 государств плюс Европейский союз. Соглашение вступило 4 ноября 2016 года, когда число стран, ратифицировавших документ, достигло 55 (сейчас – 186 государств плюс ЕС).

США Парижское соглашение не ратифицировали. Как заявил президент Дональд Трамп, обязательства по Парижскому соглашению могут «удушить» экономику страны. А вот с отношением России к соглашению непонятно.

В апреле 2016 года Россия подписала соглашение, но его ратификация оказалась под вопросом. Для России, занимающей четвёртое место в мире по объёмам эмиссии СО2 (после Китая, США и Индии), бремя выполнения соглашения очень серьёзно. 21 сентября 2019 года тогдашний премьер-министр Д. Медведев подписал постановление правительства, согласно которому РФ принимает на себя обязательства по Парижскому соглашению. Короче, правительственное постановление есть, но требуемой ратификации документа высшим органом законодательной власти – Государственной Думой – нет. По мнению специалистов агентства «Блумберг», нарушение процедуры произошло по той причине, что большинство депутатов Думы против Парижского соглашения, невыгодного для страны.

С провозглашением «пандемии» и введением почти во всех странах разновидности чрезвычайного положения под названием lockdown у властей были развязаны руки не только по части особых мер в сфере медицины и здравоохранения («диктатура здоровья»), но и по части «великой перестройки» жизни человека и общества. Автор книги «COVID-19: Великая перезагрузка» Клаус Шваб пишет: «Угроза COVID 19 продлится недолго, однажды это останется позади. Напротив, угроза изменения климата и связанные с этим экстремальные погодные явления будут с нами в обозримом будущем и в будущем».

План «великой перестройки» призван придать «второе дыхание» процессу декарбонизации мировой экономики, то есть сокращению выбросов в атмосферу двуокиси углерода. И соответственно – свёртыванию производства и потребления углеводородного топлива (нефти, газа, угля, производных от них энергоносителей). По Швабу, необходимо изменить стереотипы потребления, трудовой деятельности, отдыха, общения людей так, чтобы люди не оставляли после себя «жирный углеродный след». Производители должны стремиться снижать выбросы CO2 и переходить на использование источников «зеленой энергетики» (солнечной, ветровой, геотермальной, водородной).

«Карбоновое обнуление» предполагает радикальную перестройку мирового энергобаланса, в котором, по данным МЭА, более 80% производства первичной энергии приходится на уголь, нефть и природный газ.

В арсенале борцов с климатической катастрофой такие инструменты, как штрафы, государственные субсидии для развития «зелёной энергетики», рынок квот на выброс парниковых газов, экологические и карбоновые рейтинги компаний (для инвесторов), «зелёные сертификаты», импортные пошлины на углеводородное топливо и товары с сильным углеродным следом. Шваб приводит пример British Petroleum (ВР), которая в 2020 году «снизила стоимость своих активов на 17,5 млрд долларов, придя к выводу, что пандемия ускорит глобальный переход к более чистым формам энергии: другие энергетические компании собираются сделать аналогичный шаг».

Клаус Шваб очень одобрительно относится к деятельности Европейского союза по борьбе с климатическим кризисом. Брюссель, как известно, провозгласил «Европейский зелёный курс» (The European Green Deal) – стратегию, определяющую, что к 2050 году в ЕС должно завершиться «углеродное обнуление». На реализацию этого курса предполагается затратить около 1 триллиона евро.

О России Шваб в контексте климатической темы не говорит ничего. Однако можно домыслить и без него. По данным British Petroleum, в 2018 году по объёмам выбросов СО2 Россия занимала четвёртое место в мире. Вот как выглядела раскладка в топ-5 (выбросы за год, млн. т; в скобках – доля в мировом объеме выбросов, %):

1) Китай — 9428,7 (27,8);

2) США — 5145,2 (15,2);

3) Индия — 2479,1 (7,3);

4) Россия — 1550,8 (4,6);

5) Япония — 1148,4 (3,4).

Примечательно, что у США, Индии и Японии доли в мировом объёме выбросов СО2 примерно соответствуют их доле в мировом ВВП. А вот у Китая первый показатель существенно больше второго. Так, у Китая доля в мировом ВВП была в 2018 году равна 19,2%, у России – 3,1%. Про такие экономики сейчас говорят, что у них сильный «углеродный след». Это означает, что от таких стран начнут требовать особенно больших усилий по сокращению выбросов СО2.

В этом смысле положение у России даже хуже, чем у Китая. У России сильный карбоновый след имеет не только внутренняя экономика, но и экспорт: РФ – крупнейший в мире экспортёр карбонового топлива (нефть, нефтепродукты, природный газ, сжиженный газ, уголь). И именно на карбоновое топливо ряд стран планируют ввести в ближайшее время специальную пошлину. К введению такой пошлины уже несколько лет готовится Европейский союз. По некоторым данным, она может быть введена в 2022 или 2023 годах. Борис Джонсон как премьер-министр страны, ставшей в 2021 году председателем в G-7, заявил, что одним из наиболее приоритетных вопросов этой группы будет обсуждение углеродного налога (углеродной пошлины). О том же заявила и администрация Джо Байдена.

В августе 2020 года зампред Совета Безопасности Дмитрий Медведев назвал цифру возможных потерь российского углеводородного экспорта – 3 млрд. евро в год. Однако эта оценка, мягко говоря, является консервативной. Хотя бы потому, что за полгода, прошедшие с тех пор, количество стран, заявивших о введении углеродного налога (пошлины), увеличилось. Кроме того, оценка потерь Росси в 3 млрд. евро в год учитывает лишь возможные потери экспортёров нефти и газа, а ведь в Евросоюзе обсуждают вопрос о введении специальной пошлины не только на энергоносители, но и на продукты отраслей, имеющих сильный углеродный след. Например, на продукцию чёрной и цветной металлургии, удельный вес которой в российском экспорте также значителен.

Известный британский аналитический центр Carbon Tracker опубликовал интересный материал, содержащий оценки потерь, которые могут понести нефтедобывающие страны от введения углеродных пошлин. Оценка охватывает 40 стран, экономики которых особенно зависят от экспорта углеводородов, на период до 2040 года. К этому времени они могут потерять примерно 46% своих доходов от углеводородного экспорта. В абсолютном выражении это составит около 9 триллионов долларов. Среди стран, которые наиболее пострадают от введения углеродных пошлин, называются Нигерия, Азербайджан, Ангола, Саудовская Аравия, Иран, Кувейт, Россия. Россия к 2040 году может потерять 47% своих доходов от экспорта углеводородов.

P.S. Для справки (данные Банка России): в 2019 году общая величина российского экспорта углеводородов (сырая нефть, нефтепродукты, природный газ, сжиженный газ) составила 238,9 млрд. долл., или 56,9% всего товарного экспорта России. В 2020 году экспорт углеводородов был равен 148,7 млрд. долл., или 45,1% всего товарного экспорта. Запущенная в мире «углеродная перезагрузка» может нанести серьёзный удар по всей экономике России.

Валентин Катасонов

Источник: ФСК